Совсем скоро, 19 мая, исполнится ровно два месяца, как Конституционный Суд Украины живет без своего председателя. Точнее, обязанности председателя продолжает исполнять его нынешний глава Юрий Баулин, судейские полномочия которого в этом году тоже подходят к концу.
Согласно Конституции (ст. 148) председатель Конституционного Суда избирается самими судьями путем тайного голосования сроком на три года. И в соответствии с первым же параграфом Регламента КСУ выборы нового председателя и его заместителей проводятся не позднее двухмесячного срока с момента открытия соответствующих вакансий (то есть не позднее 19 мая). Однако никаких подвижек в этом деле пока не видно.
Коль скоро выборы председателя КС не проводятся в положенные сроки, это рождает, как минимум, обоснованное беспокойство профессионалов (вспомним хотя бы внутреннее письмо четырех судей с требованием назначить данные выборы [1]), а как максимум – многочисленные спекуляции со стороны политиков. Тем не менее «за кадром» все время остается один существенный момент.
В сегодняшних политических, процессуальных и психологических реалиях фигура председателя Конституционного Суда Украины уже не столь влиятельна, как она была еще пару лет назад, или как, скажем, она значима в американском Верховном Суде. Действительно, председатель организовывает работу Суда, созывает и проводит его заседания, распоряжается бюджетными средствами, выделенными на содержание органа конституционной юрисдикции, и реализует ряд других полномочий. Тем самым руководитель любого суда, а не только Конституционного, остается администратором, предстоятелем перед иными органами власти, организатором экономического выживания суда. Однако законодательная модель, определяющая статус председателя органа конституционной юрисдикции в Украине, – это все же модель «слабого», а не «сильного» главного судьи.
Чего не может председатель
Во-первых, у председателя КСУ, в отличие от его американского коллеги, отсутствует право самому назначать судью-докладчика, то есть того судью, который будет осуществлять предварительную подготовку дела к слушанию и готовить первоначальный проект решения. Дело в том, что в США председатели наподобие Маршалла или Уоррена, расписывая дело на того или иного судью, всегда действовали стратегически, стараясь предугадать, какую позицию займет соответствующий судья, попади к нему данное дело, и пытались отдавать последнее тому, чья позиция была потенциально ближе председательской. В КСУ такого никогда не было, поскольку судья-докладчик избирается самим судьями на заседании коллегии (в количестве шести человек) по каждому конкретному делу.
Во-вторых, в конституционном судопроизводстве, не знающем института единоличного рассмотрения дела судьей, все вопросы решаются коллегиально, включая даже большинство кадровых и организационных проблем. Поэтому независимо от позиции председателя проект будущего решения должен быть поддержан, как минимум, 10 голосами из 18 возможных (ныне в КСУ трудятся, как известно, 15 судей). Навязать же свое мнение коллегам, каждый из которых по определению – специалист высочайшей квалификации и достаточно обеспеченный человек, не имея при этом никаких административных механизмов давления на них, крайне сложно.
В-третьих, любой конституционный суд – и украинский не является в этом отношении исключением – всегда «расколот». В нем есть судьи, формирующие большинство, и судьи, стремящиеся заявлять свои особые мнения, судьи-выходцы из практических структур и судьи-бывшие теоретики, судьи-активисты и судьи-сторонники судейского самоограничения. Поэтому исключительная разность ментальных, мировоззренческих и идеологических воззрений судейского корпуса приводит к тому, что председателю фактически не над чем властвовать. Здесь отсутствует жесткая иерархия, характерная для судов общей юрисдикции.
Таким образом, вопрос о выборах нового председателя Конституционного Суда, при всей его важности, все-таки является вторичным для органа конституционной юрисдикции. Гораздо важнее сегодня принять новый демократической закон, регулирующий его деятельность, реально ввести институт конституционной жалобы граждан и решить ряд других фундаментальных вопросов в сфере государственного строительства, которые все еще являются актуальными. Достаточно сказать, что по-прежнему открытыми остаются вопросы о соотношении количества устных и письменных слушаний в работе Суда, целесообразности введения обеспечительных приказов, статусе будущих советников Суда, избираемых из числа иностранцев, и так далее.