Павел Щелин о выборах в Москве: 14% анти-имперских россиян существуют не только в социальных опросах

Состоявшиеся выборы муниципальных депутатов в Москве стали неожиданно громким политическим событием с учетом уровня статуса и полномочий за которые велась борьба. В московских условиях муниципальные депутаты оказывают влияние на способы благоустройства дворов и парков, подписывают акт приемки капитального ремонта, дают разрешение на открытие магазинов в зданиях, а также обладают достаточно громким статусом, что бы при желание привлекать внимание СМИ к той или иной местной проблеме и добиться ее решения. Кроме того, с 2012 года в России действует так называемый «муниципальный фильтр», согласно которому кандидату в губернаторы необходимо собрать определенное число подписей муниципальных депутатов. В условиях, когда мундепами являются в-основном представители Единой России, фильтр позволяет отсекать нежелательных кандидатов без малейшего нарушения буквы российского избирательного закона.

Тем не менее благодаря кампании, организованной бывшим депутатом Государственной думы Дмитрием Гудковым и политиком Максимом Кацем либеральной оппозиции удалось добиться на этих выборах значительно успеха получив больше 200 мандатов и добиться большинства в муниципальных собраниях 16 районов. Успех был предопределён адаптацией западных избирательных технологий работы с избирателем (один из организаторов штаба занимал схожую должность во время кампаний Берни Сандерса). Несмотря на то, что для преодоления муниципального фильтра в Москве собранных Гудковым и Кацем голосов не хватило, выборы важны в трех отношениях.

Прежде всего, впервые за 4 года более 200 политических активистов прошли в избираемый орган, не скрывая при этом своей либерально-демократической ориентации, включая неприятие аннексии Крыма. Этот момент важен как индикатор неоднородности российского общества, и как доказательство того, что 14% анти-имперских россиян существуют не только в социальных опросах. То, что часть общества оказалась готова поддержать таких муниципальных депутатов свидетельствует о постепенном истощении запаса имперско-патриотического консенсуса, возникшего в марте 2014 года.

Другой момент, который пока не был замечен наблюдателями: успех московских мундепов — это поражение Алексея Навального. В готовящемся докладе UIF, посвященным российским протестам, я показываю, что одна из немногих слабостей кампании Алексея – Москва. В Москве его поддержка на душу населения крайне мала, а успешной кампании без Москвы создать не получится. Причина скорее всего в том, что в регионах авторитарных характер управления, присущий кампании Навального, незаметен по причине отсутствия альтернативы в политической жизни. В Москве же требования к кандидатам выше, как и выбор из них. Гудков теперь, очевидно, одним из таких выборов – точек консолидации либерального избирателя стал, равно как и стал крупнейшей оппозиционной политической силой в Москве. Но Гудков и Кац согласны работать с Навальным только как равные, не как подчиненные, и решение этой проблемы для Алексея крайне затруднительно. Особенно после того, как он делал все от него зависящее, чтобы муниципальная кампания провалилась. Окажи он ей поддержку число избранных депутатов было бы больше примерно в 1,5-2 раза, так как на многих участках для победы кандидатам для победы не хватило 10-100 голосов, которые могли бы быть получены от сторонников Навального. Теперь же ему придется иметь дело с независимыми от него депутатами в Москве и либо договариваться с Гудковым и Кацем, либо делать ставку только на школьников-фанатов, что в Москве не работает. Причем, Каца Навальный ненавидит лично, публично охарактеризовав как «непорядочного человека и просто проходимца».

В более глобальном плане муниципальные выборы в Москве показали продолжение роста протестного запроса в российском обществе и крайне медленное но неуклонное увеличение политизации. Политизация для любого авторитарного режима – важнейшая угроза, так как «небезразличные» люди подрывают апатию общества – основу стабильности Российского режима, позволяющую элите манипулировать им так как ей угодно, не неся за это никакой ответственности. За 10 дней сентября 2017 года уже три большие социальные группы заявили о своей политической значимости политическими действиями, осуществленными вопреки поддержке российских властей: мусульмане (митинг перед посольством Мьянмы), православные экстремисты, сжигающие машины в знак протеста против фильма о Николае II, и теперь московские либералы. Все эти группы крайне отличны меж собой и враждебно настроены по отношению к друг-другу, но все они представляют для власти одинаковую проблему: запрос на содержание и смысл в политике, на ясный политический курс, на некий образ будущего, на политическое действие. Ничего из этого у путинского режима нет, он обращен в прошлое, не оперирует смыслами и его главная идея «недействие» и «что бы не стало хуже».

К сожалению, такого рода политическое давление несет риски для международной безопасности. В последний раз схожий вакуум смысла наблюдался в 2012-2013 году, ответом на который стала непрекращающаяся с 2014 года внешняя агрессия, которая то вспыхивает то затухает. Крымский ресурс популярности уже исчерпан, а война в Сирии не стала популярной, по причине полного отсутствия эмпатических связей между российским общественным мнением и далекой Сирией. Соблазн нового конфликта на пост-советском пространстве, ради отвлечения общества от внутренних проблем и очередного «сплочения вокруг национального лидера» возрастает, как и угрозы территориальной целостности Беларуси и Украины.