Политический эксперт Украинского института будущего Игар Тишкевич принял участие в экспертной дискуссии на тему: “Миротворческая миссия на Донбассе: панацея или камень преткновения?”
Дискуссия проходила в ИА “Укринформ” по инициативе Международного центра перспективных исследований.
uifuture.org публикует тезисы выступления Игара Тышкевича без изменений.
– Какой мандат функций миротворческой миссии ООН необходим Украине?
– Если краткий ответ — не знаю. Почему? Потому что любая миротворческая миссия является ограничением суверенитета страны на данной территории. Это нужно запомнить как дважды два. Это аксиома. На плечах миротворцев не получится заехать на неподконтрольные территории со своими судами и полицией .
Тут прозвучала фраза, что миротворцы могут применять оружие, скажем, для защиты собственной безопасности. Но они могут применять оружие не только по отношению к боевикам. Они точно так же будут применять оружие для защиты собственной безопасности в случае эксцессов со стороны вооруженных сил Украины. Это тоже аксиома.
Второе — миротворческие операции, или операции по восстановлению мира, не восстанавливают систему и законность, а создают новую систему. В эту систему вписываются политические силы, участвующие в конфликте, либо же частично изменяется система управления государством. Что, в принципе, нам и предлагают.
Поэтому, честно говоря, исходя из интересов государства, я не знаю, какая именно миссия нам необходима. Есть более или менее желанные. Естественно, что для Украины желанной является полицейская миссия, в том числе временная администрация, которая не дала бы полностью сконцентрировать власть в руках противоборствующей стороны, и это для нас было бы наименьшим злом.
– Возможен ли компромисс между ключевыми игроками?
– Возможен. В принципе, уже стоит вопрос, что мы получим в результате компромисса. Мой коллега (господин Владимир) говорил о возможности того, что этот компромисс будет шире, чем стандартный мандат ООН, а в миссии будут задействованы и ОБСЕ, и ЕС. В таком случае будут получены новые и интересные возможности влияния на ситуацию. Такая себе гибридная миссия по восстановлению мира.
– Как минимизировать влияние России на принятие решений?
– Во-первых, влияние России все равно в какой-то мере останется, потому что это постоянный член совбеза ООН. Это сторона, которую ООН пока что не признала участником конфликта. Что бы там ни было, на Донбассе и в Крыму, и тут нужно учитывать оба аспекта украино-российской войны, мы имеем дело с ядерным государством. Россия задействована в еще, как минимум, 5-6 других кризисах. Потому чрезмерное давление по украинскому вопросу является возможным, но маловероятным. Другие игроки, начиная от Сирии и заканчивая Кореей и так далее, будут смотреть на поведение России в других кризисах. Поэтому влияние России в той или иной мере будет. Как минимизировать? С одной стороны, говоря об украинских инициативах, одним из механизмов может стать надлежащий Верховной Раде закон, согласно которому эти территории признаются оккупированными. Почему? Остановлюсь немного позже.
– Какие страны готовы профинансировать миротворческую миссию ООН?
– Есть список спонсоров, которые традиционно финансируют, но если говорить о расширении формата, то финансирование может осуществляться странами Европейского Союза, ОБСЕ и спонсорами, в том числе и Российской Федерацией.
– Какие страны готовы отправить миротворцев?
– Об этом говорить одновременно и легче всего, так как мы имеем стандартный набор стран, и, с другой стороны — тяжелее всего, поскольку есть интерес Российской Федерации. Соответственно, есть желание, если не обеспечить своих специалистов хотя бы в качестве консультантов-наблюдателей, то, как минимум, обеспечить свое присутствие в контингенте представителей стран, которые в той или иной мере либо лояльно, либо дружественно относятся к Российской Федерации. Это тоже проблема, которую стоит иметь в виду.
– Какие проблемы неполитического характера могут возникнуть с реформированием миротворческой миссии на Донбассе?
– Тут мы упираемся в один очень интересный аспект: АТО или война. Почему нужен закон, который признает территории оккупированными?
В режиме антитеррористической операции Украина несет ответственность за поддержание социальных стандартов, за получение выплат и ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций как природного характера, так и техногенного либо военного. Уже есть прецедент, когда жители Украины, чьи дома были разрушены в результате военных действий, обращались в украинские суды и добивались компенсации от украинского государства. Формально, исходя из украинского законодательства, это полностью законный процесс. Удивительно, как Россия не надоумила сепаратистов завалить украинские суды массовыми заявлениями. То есть таком случае мы все равно были бы обязаны делать выплаты по результатам судебных тяжб.
Для финансирования территории очень важно поддержание медицины. Если у нас будет введена миссия по поддержанию мира, но при этом она будет гибридной, не выгодной для нашей стороны, может случиться так, что эти территории будут неподконтрольными Украине. При этом в условиях финансирование будет украинским, и все это в условиях экономического кризиса и необходимости выплатить уже 6 миллиардом долларов по внешним долгам уже в следующем году. А с учетом российских 3 миллиардов, которые тоже, вероятнее всего, придется выплачивать, в сумме более 9 миллиардов, что довольно тяжело для Украины.
– Насколько миротворческая миссия ООН на Донбассе может способствовать урегулированию конфликта?
– Вопрос в том, что мы понимаем под словом “урегулирование”. Во-первых, тут уже ни один раз прозвучал тезис о том, что в любом формате следующим шагом мисси будет проведение выборов на неподконтрольных территориях. Хотя бы для того, чтобы были относительно легитимные органы власти, с которыми можно разговаривать. Поэтому выборы будут в любом случае.
Дальше — новый подводный камень. Кто на них будет голосовать? В украинском правовом поле нет решения о том, будут ли голосовать и каким образом будут избираться депутатами переселенцы. Потому что я очень сомневаюсь, что после введения миротворческой миссии они сразу отправятся назад, в свои прежние жилища. Это очень маловероятно.
– Второй вопрос – как изменить демографическую картину на этих территориях?
– Дело в том, что на этих территориях уже проживает большое количество, скажем, переселенцев с другой страны, которые пришли с оружием в руках, и ехать в Россию или в другую страну им нежелательно. Эти люди имеют паспорта так называемых “ДНР” или “ЛНР” или не имеют документов вообще. Соответственно, возникнет вопрос, будут ли голосовать эти люди, пускай не на выборах украинского парламента, но на выборах местной власти. Если не решиться вопрос, кто голосует и каким образом, мы получаем выборы на неподконтрольных территориях, проходящее крайне демократично, под международным контролем. Однако голосовать на них будут только те граждане и, подчеркиваю, неграждане Украины, которые крайне негативно относятся к идее украинской государственности в принципе. Поэтому, говоря о миротворческой миссии, о поиске форматов для восстановления суверенитета Украины на этих территориях, необходимо иметь учитывать негативные аспекты.
С другой стороны, действительно важным шагом является размывание Минского формата, то есть включение новых игроков. Мой коллега приводил пример о четырех точках. В нашем случае мы даже не имеем четыре точки — мы имеем две. Минский формат — растяжка между Западом и Россией.
Говоря о введении миротворческой миссии, стоит отметить, что после каждого этапа введения будут дополнительные консультации и после каждого этапа мы будем иметь чашу весов. Если после каждого этапа говорить “ура, все хорошо”, можно считать, что мы проиграли. Если после каждого этапа пытаться сформировать свои интересы на следующий результат, то есть возможность выйти на удовлетворимый или, по крайней мере, приемлемый для Украины вариант.