Речь Путина: долгая война, ядерный шантаж и стабильность 

Двухчасовое послание Владимира Путина, которое так долго ждали и рекламировали можно свести к трем главным пунктам: ядерный шантаж, бесконечно долгая народная война и стабильность по лекалам «как было до 24.02.22».

При этом, последние два пункта явно конфликтуют между собой, но пока есть определенный денежный запас прочности у государства, в Кремле считают, что смогут убедить обычных росссиян в том, что война и стабильность совместимы. Как минимум, до весны следующего года, когда народ должен в очередной раз избрать Путина Президентом. И, как бы это странно не звучало, его главная цель сегодня – спокойное переизбрание и цементирование власти.

Ядерный “демарш” Путина: зачем Москва отказывается от соглашения СНВ-3

Решение России “приостановить” свое участие в стратегическом соглашении СНВ-3, подписанном с США в 2010 году, является исключительно политическим решением, которое вряд ли будет иметь практические последствия. Во-первых, в договоре не существует такой процедуры как “приостановка” участия в нем. Во-вторых, российский арсенал стратегических наступательных вооружений оценивается ниже установленных соглашением лимитов, поэтому резкой смены ядерного баланса не произойдет. В-третьих, перспективы резкого наращивания арсенала ядерных боезарядов и ракетоносителей в РФ туманны, преимущественно в связи с западными санкциями, ресурсной ограниченностью, незначительными темпами производства ракетоносителей, выводом из эксплуатации старых моделей и непонятным состоянием целого ряда проектов по производству новых ракет (вроде “Сармат” или “Ярс”).

Следовательно, суть решения В. Путина о «приостановлении» участия в договоре — послать политический сигнал странам Запада о необходимости переговоров с Россией по Украине и новой архитектуре безопасности в Европе и мире. Глобально же, такой маневр может ослабить и без того шаткую международную систему контроля за вооружением, учитывая напряжение на Корейском полуострове и обострение вокруг иранской ядерной программы. Судя по всему, на этом контексте и играет Кремль, устрашая внешнюю аудиторию.

Соглашение о СНВ-III – это американо-российский договор, подписанный в апреле 2010 года между президентами РФ и США Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым. Суть соглашения заключалась во взаимном сокращении арсеналов стратегических наступательных вооружений США и РФ, в том числе развернутых ядерных боезарядов (устанавливался лимит в 1550 единиц), межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков (устанавливался лимит в 700 единиц). Логика договора заключалась в деэскалации двусторонних отношений, отказе от гонки вооружений, стабилизации международной ситуации безопасности и регулировании сферы ядерной безопасности. На практике обе стороны должны были взаимодействовать в этих вопросах, создать “горячую линию” связи и проводить инспекции на военных объектах друг друга. В реальности по мере того, как отношения США и РФ портились с течением времени, договор все реже выполнялся, а недоверие между Москвой и Вашингтоном окончательно его подорвало после начала войны РФ против Украины в 2014 году. В январе 2021 года США и РФ согласовали продление договора до 2026 года. Тогда это был компромисс на переговорах по переформатированию архитектуры безопасности в Европе, которую спровоцировал Кремль. Однако вторжение РФ в Украину в феврале следующего года нивелировало эти договоренности.

Несмотря на пафос и демонстративность объявленного Путиным решения, оно вряд ли будет иметь какие-либо юридические или практические последствия в ближайшие годы. Договор не предусматривает процедуры “приостановки участия”, а потому никаких практических последствий это решение иметь не будет. Симптоматично, что через несколько часов после выступления Путина, российский МИД опубликовал разъяснение этого решения, уточнив, что они и дальше будут придерживаться положений о количественных ограничениях СНВ, а также сообщат американским коллегам о запуске своих баллистических ракет согласно договору. Все это означает, что объявление Путиным “приостановка участия” в соглашении о СНВ-III является лишь политическим жестом, содержащим несколько компонентов:

1. Россия продолжает курс на полный разрыв связей с Западом. Это идея, рассчитанная на ура-патриотическую внутреннюю аудиторию.

2. Россия завершает демонтаж старой архитектуры безопасности, сформированной по результатам холодной войны, которую РФ считает для себя неактуальной и несправедливой. СНВ-III оставался последним крупным договором с США, регулировавшим международную систему контроля за вооружением, и являвшийся наследием не только 1980-1990-х годов, но и политики “перезагрузки” Обамы-Клинтон.

3. Россия приглашает Запад к переговорам о новой архитектуре безопасности, в которой РФ хочет играть большую роль, оставаться ключевым игроком, но при этом создать международные договоренности, в которых участвовали бы и другие крупные ядерные государства, такие как Британия, Франция, Китай, может быть Индия и Пакистан. Это гармонизирует с китайским видением более справедливого мира, в котором закреплена активная роль и представительство западных государств Африки, Ближнего Востока и Азии. Поэтому, в определенной степени, выступление Путина по ядерной тематике было подигрыванием китайской политике.

Более того, сейчас Россия не готова к резкому наращиванию своего арсенала СНВ. За время действия соглашения США и РФ было проведено 328 взаимных инспекций своих арсеналов. До войны, количество развернутых ядерных боезарядов в РФ оценивалось примерно в 500 единиц, а количество ракетоносителей — около 1420 единиц, что было ниже лимитов, установленных соглашением СНВ-III. Учитывая санкции и внутренние проблемы с производством в России новых ракет, вряд ли Москва сможет резко нарастить свой арсенал в короткие сроки, а значит, решение о приостановлении участия в соглашении не изменит ядерный баланс в мире в ближайшие годы.

Глобально, к сожалению, политические маневры РФ вокруг соглашения о СНВ-III, вгоняющие всю систему контроля над вооружением в глубокий кризис, способны усугубить состояние международной безопасности и в перспективе вызвать наращивание стратегических наступательных вооружений в других странах мира. Москва впервые заявила, что фактически вопрос сотрудничества в ядерной сфере перестал быть отдельным от состояния американо-российских отношений. В определенных обстоятельствах это может привести к дальнейшей эрозии соглашения о СНВ-III и ослаблению международных механизмов контроля и нераспространения. В свою очередь, это может привести к росту арсеналов стратегического вооружения в РФ, Китая, США и европейских странах, а как следствие, к увеличению арсеналов Индии (учитывающей китайский фактор) и Пакистана (следящего за действиями Дели).

«Ремонт» общественного договора

Послание Владимира Путина Федеральному Собранию должно было стать неким программным выступлением, в котором президент РФ очерчивает контуры развития государства и общества. Тем более, что в России изменилась как внешняя так и внутренняя обстановка — страна фактически живёт в условиях войны (с 2014 по осень 2022 год это было не очевидно для граждан РФ), на внешнем поле наблюдается изоляция (и самоизоляция) на западном направлении. И это всё происходит на фоне вакуума вместо национальной идеи и образа будущего.

Ключевой посыл, который вкладывал Путин в послание — затяжная война. В той или иной мере именно вокруг этого тезиса выстраивалась конструкция как по внутренней политике, так и по экономике. Когда ты говоришь о войне, логично объяснить за что воюешь и что будет в будущем. Но послание Путина в очередной раз продемонстрировало идеологический кризис российского государства. Старая идея «русского мира» уже не в полной мере отвечает потребностям времени — ей противоречат изменения демографической картины в самой России, поворот (точнее изоляция от Запада) на восток и отсутствие гарантированных союзников. Новая идея существования пока просто не сформулирована.

Поэтому, говоря о базовых вещах — причинах и сути войны, Путин пошёл по пути заимствования идей. Впервые на таком уровне вместо определения «государство» в отношении России было использовано слово «цивилизация». Подход типичен для китайской политики, но там он обоснован — китайской цивилизации действительно несколько тысяч лет. Собственно, о «российской цивилизации» идеологи русского мира говорят давно, но сейчас, этот термин ввел в обиход лично Путин. По логике этого концепта, в современном мире есть три крупные цивилизации: умирающая Западная, восходящая снова китайская и охранительница всех возможных традиционных ценностей российская.

Путин, используя такой подход, пытался найти дополнительные объяснения претензиям России на особое место в мировой политике. О многовекторном мире, балансе супердержав он уже не говорил. Посыл адресовался внутреннему потребителю, который должен был понять за что м почему он воюет. Поэтому содержал размышления об особенностях «наших людей» – некоей духовности, доброте, сострадании — типичном наборе положительных характеристик для подобных высказываний.

В определении «Образа врага» Путин зафиксировал тезисную конструкцию, которая насаждалась (как минимум с июня) российскими СМИ — противником России выступает «коллективный Запад» а Украина — лишь поле боя. Конструкция достаточно сложная, особенно, без базового понимания «а что есть Россия» и «за что воюем». Необходимо дать гражданину понимание почему это «его дело». И тут президент РФ попытался перенести тезисы противостояния РФ и «запада» на противостояние с (либо угрозу от) запада с обычным гражданином. Именно поэтому целью санкций было объявлено желание «заставить страдать» россиян. Уклад жизни в соседних станах представлялся как непосредственная угроза жителям РФ. 

На этом фоне государство предлагает весьма простую конструкцию обновлённого общественного договора. Путин предложил простой формат — мобилизация вокруг власти в обмен на возможность жить как раньше (тезис защиты и войны на выживание) и материальную поддержку со стороны государства. 

Последний пункт касается не всех. А лишь ключевых групп населения, которые могут своей позицией, своим поведением, создать проблемы для Кремля. Президент РФ отдельно остановился на военных, членах их семей а так же «добровольцах» и «ветеранах» (имеется в виду ветеранах этой войны). Этим категориям обещано материальное обеспечение, выплаты за погибших, помощь детям. Вторая группа — матери — речь идёт об индексации семейного капитала, жилищном строительстве, поддержке молодёжи. Причём для первых вариант заботы государства представляется как социальный лифт — возможность улучшить свой социальный статус. Вторым просто деньги и поддержка.

Для остальной части населения предложен формат аналогичный украинской «Большой стройке» – показательный ремонт части дорог, социальных объектов. То есть создания картинки «Заботы государства» о гражданах. 

По большому счёту, населению был представлен простой формат сосуществования государственной власти и граждан: «Мы будем воевать и призывать вас на войну. Вы, растя детей, получаете деньги, и можете поднять свой социальный статус через участие в войне (ваше или ваших близких). В остальном государство гарантирует привычный уклад и внешнюю картину развития».

Или, если проще: мы вам платим и даём картину улучшения, а вы нам ресурс для продолжения войны и минимум неудобных вопросов.

Данный формат нельзя назвать полноценным общественным договором. Это, скорее попытка найти удобную и приемлемую формулу существования государства и системы власти на фоне кризиса идей и видения будущего. И, судя по всему, в таком полуотремонтированном состоянии, этот общественный договор доживет до выборов Президента РФ в 2024 году.

Пряники для электората

В рамках нового-старого общественного договора Путин решил, что электорату надо показывать полувиртуальную картину воссоздания процветающей страны, которая не смотря на войну живет так, как будто этой войны просто нет.

Если коротко, то в своем выступлении он:

– Успокоил население обещаниями сохранить баланс между военными расходами и сохранением текущего уровня потребления («Есть выражение «пушки вместо масла». Мы не должны разрушать собственную экономику. У нас есть все, чтобы и безопасность обеспечить, и чтобы обеспечить уверенное развитие страны»). 

– Обнадёжил перспективами модернизации ЖКХ и сохранения доступности услуг в данной сфере для населения («В течение десяти лет в систему ЖКХ планируется инвестировать 4,5 трлн руб…. Продолжим программу бесплатной газификации, нужно распространить ее на школы, больницы. Для граждан эта программа будет действовать на постоянной основе»).

– Пообещал массированное быстрое решение проблем транспортной инфраструктуры («Решено продлить скоростную магистраль Москва — Казань до Иркутска, а впоследствии — до границы с Монголией и Китаем. <…> Будем развивать коридор Север — Юг, модернизировать Транссиб и БАМ, развивать Севморпуть»).

– Гарантировал продолжение реализации всех «национальных проектов» и доступ регионов к соответствующим средствам, в том числе – зарезервированным на последующие годы («Средства на национальные проекты, зарезервированные на 2024 год, регионы смогут взять сейчас как кредиты, которые будут погашены в апреле следующего года»).

– Заявил о дальнейшем повышении заработных плат при таком же поступательном снижении банковских ставок на потребительские и ипотечные кредиты («Минимальный размер оплаты труда был повышен дважды. Будем и дальше его повышать. С начала года МРОТ проиндексирован на 6,3%. Предлагаю в январе довести его до 19 242 руб…  Формируются условия для снижения долгосрочных кредитных ставок. А значит, кредит будет доступным»).

– Поручил организовать подготовку миллиона специалистов  в сферах электронной промышленности и индустрии робототехники, машиностроения, металлургии, фармацевтики, сельского хозяйства и строительства («Необходимо формировать образовательные программы, исходя из потребностей экономики»). 

Все эти обещания и уверения имеют одну общую «ахиллесову пяту»: нет и не может быть уверенности в том, что российский бюджет вытянет их финансирование.

Например:

– Обещания относительно скоростных дорог «до Владивостока», развития возможностей Байкало-Амурской магистрали, Волго-Донского канала и т.п. – выглядят как странный микс ещё советских агиток и собственных, более ранних обещаний самого Путина. То, на что не хватило ресурсов во времена СССР и «тучных годов» начала 2000-х от углеводородных доходов – наверняка не может быть реализовано в условиях санкций и частичных эмбарго на продажу нефти и газа.

– Рассказы о миллиардных вложениях в ЖКХ и бесплатную газификацию – плохо соотносятся с двухкратным, в прошлом году, повышением цен на эти услуги, причем в ряде регионов – существенно превысившим обещанный «пороговый» уровень в 9%.

– Проекты подготовки миллиона высококлассных специалистов в высокотехнологичных областях обнародуются на фоне критического дефицита кадров на многих предприятиях и оттока сотен тысяч работников сферы IT за границу.

Таким образом, можем сделать следующие выводы:

1. Речь Путина направлена, преимущественно, к «глубинному народу», все ещё готовом нерефлексивно, «на веру» принимать слова «вождя».
2. Ухудшение реальной ситуации в РФ будет сопровождаться раздачей все более щедрых обещаний улучшений ситуации в будущем.
3. Ресурсов для реализации обещанного у России нет уже сейчас и ничего не указывает на то, что они могут появится в будущем.
4. При этом Путин уверен в полном молчании элит.

В целом, речь Путина – показывает, что он не готов и не собирается в краткосрочной перспективе идти на какие-либо переговоры. Он будет усиливать репрессивную машину, параллельно все более окуная страну в виртуальную реальность. Его главная цель сейчас – переизбрание и цементирование власти. Во всехостальных вопросах он готов ждать «окна возможностей».