Автор: Александр Евсеев
23-го ноября, в здании Высшей квалификационной комиссии судей (далее – ВККС) состоялось первое заседание «Громадської ради доброчесності» (далее – ГРД; Совет) – коллегиального органа представителей гражданского общества, содействующего, как сказано в ст. 87 Закона «О судоустройстве и статусе судей», ВККС в установлении соответствия судьи (кандидата на должность судьи) критериям профессиональной этики и добропорядочности для целей квалификационного оценивания. Всего в составе Совета работает 20 человек. По подсчетам одного из его членов М. Жернакова, в ГРД представлены 9 общественных организаций. В их числе 6 экспертов «Реанимационного пакета реформ», 7 людей, имеющих ученую степень, 3 ветеранов АТО. Более половины членов Совета – квалифицированные юристы. Особо хотелось бы отметить 7 представительниц прекрасного пола.
На первом заседании Совета, свидетелем которого был автор этих строк, часто звучали аплодисменты, вообще, как писали в советские времена, «царило праздничное настроение». Но праздники, к сожалению, имеют обыкновение скоро заканчиваться. Поэтому уже сегодня стоит задуматься над тем, с какими рисками предстоит столкнуться новой структуре в недалеком будущем. Попробуем обозначить некоторые из них:
1. Отсутствие за рубежом подобного рода структур, на опыт которых могла бы опереться ГРД. Не секрет, что все институции европейского образца, не имевшие ранее аналогов в отечественной истории и перенесенные реформаторами на украинскую почву (Конституционный Суд, НАБУ, ДБР), стремятся первым делом изучить опыт своих заокеанских коллег. Такое изучение преследует двоякую цель: с одной стороны, попытаться выделить типичные ошибки, которые допускаются аналогичными структурами, особенно на этапе их становления, а с другой – выявить некие универсальные технологии, практики и даже теоретические конструкции (например, доктрина «политического вопроса» в практике конституционных судов ряда стран), которые, доказав свою эффективность на Западе, вполне могут быть привнесены в суровые украинские реалии.
Так вот, первая проблема в деятельности ГРД заключается в том, что в развитых западных демократиях отсутствуют какие бы то ни было структуры, аналогичные ей. Все вопросы, касающиеся карьеры судьи, оценки его профессиональных качеств, репутационных издержек и проч. входят в исключительную компетенцию органов судейского сообщества, состав которых должен состоять из профессиональных судей не менее, чем на половину. Скажем, в Италии – стране достаточно близкой нам по духу (чего только стоят патронатно-клиентские отношения между властью и мафией, условное разделение страны на два недолюбливающих друг друга региона и т. д.) – все вопросы функционирования судебной власти решает Высший совет по делам магистратских судов, состоящий на две трети из судей и на одну треть из ученых-правоведов и опытных юристов. Исследователями подсчитано, что в среднем за весь срок службы итальянский судья проходит четыре аттестации (или, как сказали бы у нас, квалификационных оценивания): первичную, вторичную – для решения вопроса о работе в апелляции, третью – проверочную и четвертую – для решения вопроса о работе в кассации. Но проведение всех этих аттестаций, повторимся, является делом исключительно органов судейского сообщества, которые должны быть заинтересованы в избавлении от «собственных негодяев».
Такого же мнения придерживается и Европейский Суд по правам человека. В постановлении по делу Александр Волков против Украины он прямо сослался на Европейскую хартию о статусе судей
Естественно, что и в Риме, и в Страсбурге, и в Нью-Йорке общественные организации, именуемые там NGO (англ. неправительственные организации), не говоря уже о средствах массовой информации, могут проводить журналистские расследования против недобросовестных судей, полоскать их имена в печати и даже добиться реального осуждения последних, как, скажем, это произошло со следственным судьей Фабрисом Бюрго в рамках «дела Утро» или прокурором Сайрусом Вэнсом-младшим. А состоящие не менее чем на половину из профессиональных судей «советы магистратов» в определенные периоды истории могут включать в себя не только представителей юридического истеблишмента, к каковым, безусловно, относятся ученые-юристы и адвокаты, но и гражданских активистов. Но нигде нет органа, состоящего из представителей гражданского общества, непосредственно инкорпорированного в ткань судейского самоуправления. Это, без преувеличения, является сугубо украинским ноу-хау. Насколько оно окажется эффективным, покажет время.
2. Расплывчатость самого понятия «добропорядочность». Одним из юридических столпов современного европейского общества, по выражению французского юриста Р. Кабрияка «альфой и омегой формальной рационализации права», является принцип правовой определенности, важнейшим элементом которого, в свою очередь, считается предсказуемость. Этот принцип позволяет людям предвидеть результаты своего поведения. Правовая определенность, в силу этого, предъявляет особые требования к правовым актам, которые должны быть ясными, простыми, точными, четкими и непротиворечивыми.
В случае с ГРД следует учитывать, что украинский законодатель не сделал хотя бы минимальной попытки определить критерии добропорядочного/недобропорядочного судьи. И не мудрено, поскольку выработка подобного рода критериев еще возможна там, где квалификационное оценивание проходит кандидат, уже имеющий опыт судейской работы. Но как оценить добропорядочность научного работника, баллотирующегося в судьи (таковых среди кандидатов в верховные судьи около 15 %), или адвоката? Иными словами, не совсем понятно, что надо брать за основу. Семейное положение? Отношение к родителям? Моральный облик кандидата в целом? Отношения с соседями по дому? А если соседи чересчур субъективны? Видимо, сугубо теоретически недобропорядочным можно считать такого человека, который не соответствует общепринятым в цивилизованном демократическом обществе понятиям репутации, чести и достоинства человека и гражданина. Но опять-таки не совсем понятно, в чем они заключаются.
Важно, что ВККС, по всей видимости, предвидя подобную ситуацию и воспользовавшись пробелом законодателя, попыталась формализовать указанные критерии, прописав их в подзаконном «Положении о порядке и методологии квалификационного оценивания, показателях соответствия квалификационным критериям и средствах их установления» от 03.11.2016 г. В частности, согласно п. 12 указанного Положения критериями добропорядочности являются, помимо прочего, соответствие образа жизни судьи и его домочадцев задекларированным доходам, соответствие поведения судьи другим требованиям законодательства в сфере предотвращения коррупции, наличие необеспеченных обязательств имущественного характера (например, взял в долг 2 млн. долл. при зарплате в 10 тыс. грн.) и т. д. Но если с этими критериями дело обстоит более-менее ясно, хотя и здесь остаются вопросы (например, у судьи были по-настоящему богатые родители, обеспечившие ему безо всякой коррупции завидные материальные блага), то абсолютной загадкой остается положение подп. 12.7, в котором сказано, что общая оценка добропорядочности судьи включает в себя: а) честность и порядочность; б) контрпродуктивное поведение (кстати, «контрпродуктивный» – одно из любимейших словечек Дмитрия Анатольевича Медведева), в) склонность к злоупотреблениям.
Думается, что вопрос о той или иной интерпретации ГРД критериев добропорядочности, формирование Советом стабильной и непротиворечивой практики в этом направлении станет вопросом его институционального выживания и напрямую определит авторитет новой структуры в глазах судейского сообщества и общества в целом.
3. Юридическая сила заключений, вынесенных ГРД. На сегодняшний день мнение ГРД не является решающим ни для ВККС, ни для Высшего совета правосудия, который и передает кандидатуры будущих судей для окончательного утверждения Президентом. Не так давно была сделана попытка закрепить в готовящемся законе о Высшем совете правосудия норму, согласно которой опрокинуть негативное заключение ГРД можно будет только квалифицированным большинством от общего количества членов Высшего совета правосудия. Видимо, делать это придется, поскольку в противном случае ГРД обречена стать, выражаясь математическим языком, «величиной, которой можно пренебречь».
И, наконец, последнее. Всем нам следует помнить, что ГРД является не столько правовым средством формирования судейского корпуса, сколько революционным инструментом, призванным переформатировать, подобно люстрационным процедурам, юстицию в те исторические моменты, когда возникает недоверие к профессиональному судейскому корпусу, ассоциируемому со «старым режимом». К собственно качеству правосудия это отношения не имеет.