Источник: «Европейская правда»
Уже на следующий день после инаугурации Президент Франции Эммануэль Макрон отправился в Берлин. Первым приглашенным во Францию мировым лидером неожиданно стал Путин, а знаменитое рукопожатие с Трампом будет иметь продолжение в визите Президента США в Париж 14 июля.
В течение двух последних месяцев ряд встреч, визитов и участие в многосторонних форумах выражают желание очень быстро приступить к решению ключевых проблем международной политики.
Кандидат, которого нередко упрекали в недостаточной компетентности в международных делах, став президентом, развернул интенсивную, систематическую и медиатизированную внешнеполитическую активность.
Очертания внешнеполитического мышления Макрона становились более четкими, начиная от представленной в марте предвыборной программы, большого внешнеполитического интервью 21 июня до программной речи 3 июля перед обеими палатами французского парламента.
Каким новый Президент видит внешний курс Франции?
Возвращение к истокам
Признавая, что роль Франции на международной арене в последние годы подупала, Макрон замахнулся на смену парадигмы французской внешней политики. В частности, он анонсировал, что положит конец «неоконсерватизму», который якобы был импортирован во Францию 10 лет назад и определял внешнюю политику Николя Саркози и Франсуа Олланда.
Напомним, что «неоконсерватизм» – это американская внешнеполитическая концепция, которая в наиболее распространенной трактовке сводится к желанию распространять демократию по всему миру, не гнушаясь военных интервенций.
Макрон решительно отрицает такой подход: «Демократию невозможно установить снаружи без ведома народа. Франция не участвовала в войне в Ираке и правильно сделала. Однако она ошиблась, воюя подобным образом в Ливии».
Вместе с тем Президент Франции завещает своеобразное возвращение к истокам, определяя себя последователем так называемого «голлизма-миттеранизма».
Эта довольно условная концепция, которую активно продвигает один из советников Президента Юбер Ведрин, ссылается на исторические прецеденты позиционирования Франции времен холодной войны. Президенты Де Голль и Миттеран хотя и принадлежали к разным политическим семей и даже эпох, оба поддерживали принцип равноудаленности сильной и автономной Франции и от Соединенных Штатов, и от СССР.
Конечно, определение внешних политик и Саркози, и Олланда, как «неоконсервативных», серьезно притянуто за уши, даже если учесть, что во французском контексте под жупелом «неоконсерватизма» нередко подразумевается проамериканскость или даже прозападность как таковая.
«Атлантический период» Саркози быстро пошел на спад после российско-грузинской войны 2008 года, а позиция Франсуа Олланда по России смягчилась после террористических актов ноября 2015 года.
Франция прежде всего
Макрон прежде всего стремится показать свой «разрыв» сразу с двумя предшественниками. Однако, реинкарнация «голлизма-миттеранизма» в макроновской вариации все же имеет свои особенности и внутреннюю логику.
Подчеркивая, что масштаб угроз пока настолько значителен, что призрак мировой войны становится все более реалистичной гипотезой, в программной речи перед Конгрессом Макрон определил, что призванием Франции в глобальной политике является развитие мира.
Главный рецепт Макрона для решения мировых проблем сводится к усиленному диалогу между ключевыми государствами, который будет опираться на балансирование между национальными интересами и универсальными ценностями.
Особым предметом и дополнительной ролью для Франции в мировом масштабе является также климатическая политика: французский Президент до сих пор не теряет надежды убедить Дональда Трампа вернуться к Парижскому климатическому соглашению.
Новая Франция должна поставить себя в центре диалога между нациями, и вести этот диалог со всеми игроками, даже теми, которые не разделяют ни ее целей, ни ценностей.
Этот диалог, как убеждает Макрон, будет иметь реалистическое основание: Франция везде будет действовать так, чтобы защитить свои интересы и свою безопасность. Однако в то же время, говорит французский Президент, диалог будет «требовательным» и не станет закрывать глаза на нарушения прав человека или международного права.
Везде, где уважаются права и свободы, будет работать французская дипломатия и помощь по развитию поддерживать меньшинства или общества, находящиеся под угрозой. Но Франция также будет уважать суверенитет народов, поскольку не хочет создавать очередные failed states.
Наиболее ярко эти внешнеполитические двусмысленности проявились в позиционировании Макрона по Сирии, где абсолютным приоритетом было определено борьбу с исламистским терроризмом. Как следствие, устранение Башара аль Асада , которого Макрон называет врагом сирийского народа, но не врагом Франции – не является больше предпосылкой для политического решения сирийского конфликта.
Это дало возможность французскому Президенту концептуального сближения с подходами Трампа и Путина под предлогом того, что для искоренения террористов необходимо сотрудничество со всеми.
Диалог с Россией на сирийскую тематику начался очень быстро: менее, чем через месяц после визита Путина в Париж состоялся визит министра иностранных дел Жан-Ива Ле Дриана в Москву. В ходе этих встреч Макрон говорил о необходимости защищать права гомосексуалов в Чечне, критиковал пропагандистские каналы Russia Today и Sputnik, осуждал нарушение Россией международного права, в частности незаконную аннексию Крыма.
С другой стороны, он отмечал, что уважает Путина и не верит, что тот хочет ослабления Европы. Сколько в этих заявлениях искреннего убеждения, а сколько политической тактики – покажет время.
Однако вопрос, что делать, когда противоположная сторона все же отказывается следовать принципам, остается открытым.
Так же остается открытым вопрос достоверности красной черты, которую Макрон очертил для сирийского диалога: переутверждение использования химического оружия приведет к французской атаке в одностороннем порядке.
Два союзника: армия и ЕС
Макрон никоим образом не ставит под вопрос членство Франции в НАТО и регулярно подчеркивает верность союзническим обязательствам. Он взялся довести финансирование вооруженных сил на уровне 2% ВВП к 2025 году и собирается сделать стратегический пересмотр политики обороны до 2018 года.
Именно обновленная французская армия, усиленная общей обороной политикой Европейского союза, должна обосновать претензии Франции на участие в центре мирового диалога.
В то же время Макрон является выразительным противником дальнейшего расширения Альянса и сторонником продолжения диалога «НАТО-Россия».
В предвыборной программе четко указано: «За исключением Балкан и, если возникнет такая ситуация, Финляндии и Швеции, Франция не поддержит дальнейшее расширение НАТО. Она будет стремиться ограничить интервенции НАТО за его географическими пределами только до тех случаев, которые прямо затрагивают интересы Франции».
Не менее мощным источником поддержки нового позиционирования Франции на международной арене должен стать сильный и реформированный Европейский Союз.
Основанная на идее возрождения франко-немецкого мотора европейской интеграции, победа Макрона на выборах для многих европейцев стала источником восстановления веры в Европейский союз как крупный проект по интеграции, защите общечеловеческих ценностей, международных институтов и свободной торговли, словом, серьезного поражения тенденций евроскептического популизма.
Впрочем, защищая более сильный и сплоченный ЕС, Макрон не поддерживает дальнейшего его расширения и довольно критически настроен к странам-членам из Центральной и Восточной Европы.
Первая проблема Макрона с «Востоком» заключается в том, что планы усиления ЕС сосредоточены прежде всего на странах зоны евро, что исключает значительную часть «новых» членов и порождает среди них опасения по созданию «Европы второго сорта».
Второй проблемой является критика и угрозы применения санкций к Польше и Венгрии за авторитарные практики и отказ выполнять договоренности в отношении беженцев.
Третье измерение уже чисто экономическое – это критика так называемого «социального демпинга». Имеются в виду низкие ставки оплаты труда, которые позволяют «переманивать» производства из Франции на восток (случай фабрики Whirlpool, которая перенесла производство в польский Лодзь), и позволяют ли восточноевропейцам вытеснять французов с определенных отраслей (доминирование Польши и Румынии на рынке внутриевропейских транспортных перевозок).
Выводы для Украины
Несмотря на озвученный новый курс, не стоит ожидать от Макрона серьезной поддержки по собственно европейской или евроатлантической интеграции Украины или усиления, скажем, Восточного партнерства.
Ближний Восток, Средиземноморье и Африка традиционно остаются значительно более приоритетными регионами, и задачи заинтересовать Францию именно в Центральной и Восточной Европе потребует многих усилий, в том числе и совместных инициатив на региональном уровне.
Зато расширение участия в процессах внутреннего реформирования нашей страны, дальнейшее развитие двустороннего измерения экономических отношений и усиления сотрудничества в диалоге по решению конфликта с Россией могут встретить гораздо больше понимания.