Интервью экс-первого заместителя министра инфраструктуры, директора программы «Инфраструктура будущего» Украинского института будущего Владимира Шульмейстра для Politeka.
– Вы проработали в Министерстве инфраструктуры почти год, придя туда из бизнеса. Как вам опыт в министерстве?
– Опыт колоссальный. Все совершенно по-другому. Теперь не удивляюсь, почему людей, которые пришли из бизнеса на госслужбу, это затягивает, и они там остаются.
– Вас не затянуло?
– Я достаточно принципиальный человек: если меня не устраивает то, что происходит, – делаю решительные шаги. Собственно, что и сделал – объявил об увольнении из Министерства инфраструктуры.
– Вы были достаточно оптимистично настроены относительно реформ в министерстве, которое является одним из самых коррумпированных. С какими трудностями Вы столкнулись?
– Министерство инфраструктуры Украины действительно можно сравнить с большим холдингом, под которым огромное количество предприятий. Их около 250, в частности, «Укрзализныця», входящая в десятку крупнейших предприятий Украины, «Укрпочта» – крупнейший владелец недвижимости в стране.
Столкнулся с тем, что система, которая складывалась годами со своими правилами и денежными потоками, сразу подавала сигналы, что если делаешь что-то неправильно, то делаешь это не по букве неписаных законов.
– В какой момент стало понятно, что система останется, а Вы уйдете?
– Как человек аналитического склада, я знал об этом с самого начала. Еще при входе туда изучил портреты, которые висели на стене министерства. Аналитика этих портретов показывала, что в среднем министр находится на своей должности один год. Значит, у меня был ровно один год, чтобы попробовать что-то изменить.
– Удалось ли Вам что-то изменить внутри министерства?
– Первым нашим положительным шагом было качественное изменение нескольких департаментов, поскольку некоторые из них финансировались извне. Чтобы убрать такую зависимость от некоторых олигархов, мы качественно изменили состав этих департаментов.
Также удалось привлечь целый отряд аналитиков, которые волонтерили в течение года в министерстве. Затем их удалось устроить на работу в донорские проекты, которые финансировались, в частности, Всемирным банком. Такие проекты, например, как CоST, мониторящие использование государственных денег, в которых также участвовал «Укравтодор». Чтобы общественность видела, куда направляются государственные средства, что приобретается, каким образом и тому подобное.
– Вы собирались отменить «Укравтодор»?
– Не совсем так. Моя идея была не в отмене «Укравтодора», а в его децентрализации. Для этого был разработан законопроект №0954, предусматривающий, в частности, значительное упрощение структуры не «Укравтодора», а компании «Автомобильные дороги Украины». Под этой государственной акционерной компанией находятся все облавтодоры, а именно – люди, которые на местах занимаются ямочным ремонтом, против которого я категорически выступал.
– Но он почему-то до сих пор продолжается.
– «Если звезды зажигают, значит – это кому-нибудь нужно». В свое время сокрушался, когда слышал, что долговечные технологии не приживаются в странах бывшего СССР, поскольку они долговечны … К сожалению, никого это в «Укравтодоре» не устраивает, ведь теряется денежный поток, привычный для коррумпированной системы.
– В прошлом году на ремонт дорог выделили 10 млрд. грн. В этом году правительство увеличило сумму до 35 млрд. грн. Но в 2016 году отремонтировали всего лишь 1% дорог. Значит, в 2017 году отремонтируют 3% дорог?
– Украина, к сожалению, годами недостаточно финансировала ремонт дорог. Здесь есть три важных ступени.
Первая – количество предоставляемых денег, заложенных в бюджете в дорожный фонд, который до сих пор использовался на другие цели. Ежегодно на содержание дорог необходимо 50-60 млрд. грн. Каждый год, когда мы не инвестируем одну гривну, на следующий год – это уже две гривны, четыре и так далее. Таким образом, переводится задолженность по финансированию на следующее поколение и министров.
Вторая – какая часть предоставленных денег реально попадает на дороги. Коррупционные схемы, например, в Европе забирают 5% из 100%, а у нас из 100% попадает 70%.
Третья –это как используются те 70% средств, которые доходят на дороги: в снег или дождь, какой асфальт, битум и т. п. То есть, контроль качества выполнения дорожных работ.
До 2015 года «Укравтодор» был заказчиком работ, их исполнителем во всех областях, и был также «Дорякисть», то есть, он сам же себя и контролировал. Замкнутый круг. Эта система потому и является одной из самых коррумпированных.
– Как выйти из этого порочного круга?
– Первое – необходимо, чтобы заработал дорожный фонд, тогда будет ежегодно около 35-40 млрд. грн. защищенных денег. Второе – коррупция. Как только начнут работать правоохранительные органы, как только посадят 3-5 воров «Укравтодора», система сразу же отреагирует.
– Почему это сразу же не произошло?
– Все же знают ответ: если правоохранители находятся в одной системе координат с ворами, то они между собой просто делят наворованное. Конечно, нет заинтересованы в том, чтобы кто-то кого-то наказывал. Министры уходят, а люди на местах из года в год остаются.
Относительно контроля выполненных работ, их качества. Нужно нанимать независимых экспертов, в частности, Международную федерацию инженеров-консультантов FIDIC. Это будет дороже, чем «Дорякисть». Но мы будем уверены в том, что дорога строится по правилам и нормативам.
– Почему это все не сделано?
– Опять возвращаемся к вопросу политической воли. Если звезды не зажигают, значит – это никому не нужно. Это то же замкнутый круг. Поэтому я с него и вышел. Собственно, мы являемся ширмой для системы. Это все ошибки этой системы – олигархизация, отсутствие борьбы с коррупцией, участие правоохранительных органов в коррупции.
У каждой этой ошибки есть имя, отчество и фамилия. Революции происходят, меняется правительство – система остается.
– Что же ощутимого из хорошего удалось сделать для людей?
– Что точно почувствовал бизнес – так это дерегуляцию в портах. Период прохождения груза через порт, таможню серьезно сократился с 12-24 часов до 30 минут. Хотя было огромное сопротивление, это удалось сделать.
Только на контроле балластных вод, якобы контролируемых экологами, люди платили немалые деньги. А тем временем судно простаивало. Например, сумма, аккумулированная через экологов, в год достигала $ 20-30 млн.
Каждая коррупционная схемка в масштабах страны выливается в довольно внушительную цифру.
– Из этого какие-то средства поступили в бюджет?
– Нет, просто бизнесмены прекратили платить лишнее. Это было для них ощутимо.
Второе – облегчили процедуру прохождения в портах.
Третье. «Укрзализныця» требовала доплаты за вагоны, около 200 грн. в день. Это тоже взяли жестко под контроль. В 2016 году возник дефицит вагонов, и эти доплаты достигали 1000 грн. в день за один вагон.
– Как можно остановить поток этих огромных коррупционных средств из «Укрзализныци»?
– Мы с вами опять возвращаемся к политической воли. Это все одно и то же. Были надежды, что хороший менеджер, пришедший на хорошую зарплату, так же будет хорошо выполнять свои обязанности. К сожалению, надежды пропали. Никакой иностранный менеджер не будет с этим бороться.
Ведь в Украине действительно «грязная» работа, связанная с коррупцией. Только брались за борьбу – в интернет на такого человека сразу выбрасывалась куча грязи. А если была тишина, значит, чиновник смирился с системой.
– Система ProZorro помогает бороться с коррупцией?
– ProZorro помогает системно подойти к вопросу госзакупок. Но для меня эта система – как мясорубка. Если на входе положить гнилое мясо – на выходе будет гнилой фарш. Это то, что происходит сейчас. Кража и беззакония продолжаются в легальных тендерных условиях. Необходимо контролировать в первую очередь, кто заходит в ProZorro.
– Вспомним ситуацию с Шулявским путепроводом. Сколько у нас таких объектов инфраструктуры? И кто должен нести ответственность за такое событие?
– Слава Богу, он не упал совсем, и никто не пострадал. Таких путепроводов в Украине около 15 тысяч, из них две трети находятся в аварийном состоянии. Без системного подхода к эксплуатации таких сооружений это могло произойти, где угодно, и происходит ежедневно. Встречаясь во время своей работы с мэрами различных городов, я видел на их лицах озабоченность такими проблемами.
Отвечать должен тот, в чьем ведомстве это находится. В случае с Шулявским мостом –это мэр.
– В этом смысле также беспокоит каскад водохранилищ. Если что-то пойдет не так …
– В Украине действительно есть каскад плотин, которые находятся в разных состояниях. В 2015 году провели несколько комиссий и часть средств, предоставленных Евросоюзом Украине, направили на ремонт плотин. Надеюсь, что-то делалось в прошлом году и будет сделано в этом. Компания «Укрводшлях» этим ведает.
– Сколько лет они еще готовы «потерпеть»?
– У любого объекта инфраструктуры существует некий «паспорт по эксплуатации». Плотин в Украине шесть. Их правильное функционирование будет способствовать и перевозкам речным транспортом, что сейчас значительно сократилось. В 90-х годах прошлого века более 60 млн. тонн груза перевозилось по рекам. В прошлом году это было 5 млн. тонн. Если сравнить судоходства Дуная и Днепра, то у нас – тихая гавань.
– Готов ли Киев к проведению Евровидения?
– Стыдно не будет. От «Борисполя» – и к точке проведения, от точки проведения – и в отель, думаю, дороги отремонтируют. Проложат флажки, указатели «сюда не ходи – сюда ходи».
За Киев мне не было стыдно ни разу. Надеюсь, и здесь мы не ударим лицом в грязь.