Новая украинская школа: к чему готовиться детям и родителям с 1 сентября

Уже завтра за парты сядут 450 тысяч первоклассников. Планируется, что все они должны начать обучение по программе «Новая украинская школа».

Эксперта по вопросам образования «Украинского института будущего» Николай Скиба рассказал, готовы ли учителя к работе по-новому, и на что должны обращать внимания родители.

Как известно, в этом году стартует масштабная реформа средней школы. На начальном этапе изменения коснутся первых классов. Детей научат, как работать в команде и брать ответственность на себя, а учителям предоставят академическую свободу – они смогут готовить собственные авторские программы, выбирать учебники, методы и стратегии обучения. Новый стадарт образования уже прошел «тестирование» – в 2017-2018 году в ста украинских школах.

На реформу в бюджете 2018 года предусмотрена рекордная сумма – 1,3 миллиарда гривен субвенций. Большую часть денег еще в апреле правительство распределило и отдало на места. Эти средства предназначались для закупки дидактических материалов для 1 класса, современной мебели и компьютерного оборудования.

— Николай, по Вашим наблюдениям, готовы ли украинские школы к реформе?

— Во время недавней конференции «Новая украинская школа — старт реформы, участие громад» мы услышали о точках готовности и неготовности, и даже сопротивления и саботажа на местах. Так, со слов министра, освоены только 44% средств субвенций для создания нового образовательного пространства. Другими словами – менее половины школ смогли закупить новую мебель для первых классов. А это же элементарная вещь – создать условия для проведения групповых занятий. Сопротивление реформе показало разницу между теми, кто готов и уже движется активнее, чем предлагает концепция «Новой украинской школы», и теми, кто даже пытается отрицать такой формат.

— То есть получается, одни школы старались подготовиться, а другие – сознательно не спешат. Ситуация зависит от региона?

— Речь не только об отдельных учителях или школах, на уровне местных и центральных властей нет единства. Как ни парадоксально, можно наблюдать большую готовность тех, кто выше в этой пирамиде — среди представителей правительства, обеспечивающих реформу финансово, есть большее понимание, что делать. Да, возможно, они осознают, что это конъюнктура в хорошем понимании, возможность заработать себе балы для дальнейшей политической карьеры. Заметно было, что некоторые чиновники на самом деле включились, поверили в реформу. При этом есть и такие, кто искажает ее направление. На другом полюсе – учителя, которые побывали на разных тренингах и хотят идти дальше, быть инициаторами изменений, видят сопротивление коллег. Последние не хотят сдавать свои позиции, потому что для них это, фактически, дополнительная нагрузка. И в средине, нарекающая на жизнь масса и чиновники районного масштаба, которые держаться за своих «теплые» места.

Есть случаи, когда по конкурсу прошел новый директор, настроенный на изменения, а коллектив его не принимает. Иногда территориальные громады говорят, мол, мы теперь заказчики, обеспечиваем процесс качества образования, и подталкивают школы. Включились педагогические сообщества, например, среди учителей английского языка или информатики. Работают общественные организации – некоторые создали альянс с министерством и взяли на себя часть работы по подготовке учителей при помощи онлайн курсов и тренингов, привозят иностранных специалистов. Но при этом заметна какая-то общая усталость от всех затянувшихся реформ, которые ничего не меняют по существу.

К тому же нет четких инструментов мониторинга. Чтобы увидеть ситуацию в режиме реального времени, не хватает аналитических инструментов. Потому что сейчас есть только статистика – как распределяются субвенции, какая успеваемость у отдельных школ. Но мы не знаем, что думают о реформе родители и дети, что знают о ней, чего не хватает.

Тем не менее, реформа стартует во всех школах, независимо от готовности. Поэтому существуют те учебные заведения, которые приходится подтягивать фактически за уши – у них нет ни психологической, ни моральной, ни физической готовности на уровне школ, и те – кто готов идти даже дальше, но не позволяют стандарты. Но все вынуждены двигаться с одинаковой скоростью не зависимо от мотивации. 

— Возможно, эксперимент надо было продолжать, а к нему постепенно привлекать новые классы и школы?

— Как вариант, хотя я не готов так категорически говорить. Но, судя по всему, массовый старт показывает, средний результат — ниже ожидаемого. И если перейти к конкретным случаям, то видно, как много еще работы. Представим, что в одной школе запустили классы «Новой украинской школы», и родители специально забрали детей из других и отдали в эти. Да, с одной стороны, возникла бы некая напряженность, но с другой – это создало бы четкие маркеры и основу для управленческих решений. По статистике стало бы понятно, с директорами каких школ и руководителями каких районных управлений надо разговаривать. Происходил бы постепенный процесс природного очищения – те, кто оставался бы без ресурсов, внимания и людей, должны были бы уходить и не мешать идти по пути реформ. Сегодня же школам дают обещания обеспечить их партами и дидактикой к 1 ноября. Но параллельно создается поле общественного давления – между теми, кто проявляет инициативу, и теми, кто сопротивляется.

— Как 1 сентября начнется учебный год для первоклассников?

— В некоторых с обновленного формата первых звонков и знакомства родителей и детей с новым пространством. Очень бы хотелось, чтобы учебный год начался с волны свежих эмоций, потому что на самом деле уже многое сделано. Но дальше будет заметен контраст между начальной школой, получившей больше внимания и финансовой поддержки, и средней, которая только ждет новых стандартов и нового пространства, а обучается по старой парадигме. Не понятно, когда очередь реформ дойдет до нее. И это пока объяснимо, ведь на данном этапе распространить реформу на всю среднюю школу – для страны слишком затратное дело. Мы итак сегодня говорим о беспрецедентной сумме — 1,3 миллиарда гривен. А если бы реформа одновременно стартовала и для первых, и для пятых классов, то сумма была бы в разы больше. Но с другой стороны, если бы старт был не обязательным для всех, а по факту готовности, тогда, возможно, деньги могли бы быть распределены более пропорционально – мы бы увидели вкрапления «Новой украинской школы» и в первых, и пятых классах.

— Можно было бы видеть примеры рядом

— В украинском обществе всегда существовала дилемма между консерваторами и реформаторами. А если одним дать право двигаться с комфортной для них скоростью, а другим – быстрее, тогда можно было бы снять ряд острых вопросов. И тогда было бы больше времени и энергии, чтобы внедрить какую-то норму, завести своих людей для контроля. Но, наверное, еще нет таких управленцев, которые могут этими моделями оперировать. У нас теория резко встречается с реальностью, которая на самом деле всегда сложнее, чем выписанные заранее стратегии.

— Что знают родители о «Новой украинской школе»? Приходилось слышать, как говорят о зеленых уголках и конструкторах LEGO, но не понимают, будут ли учебники.

— У большинства учебники будут. Обещают, как и мебель, до начала ноября. Но есть же и другой вопрос – почему родителям не говорят, что обучаться можно и без учебников. Портфель первоклассника, и вообще ученика младшей школы, должен стать легким, можно пользоваться планшетом или другим цифровым носителем, а дидактические раздаточные материалы способны во многом заменять учебники.

— Оценки планируют выставлять?

— Важно понимать, что каждому ученику надо разное время на адаптацию. И концепция это допускает. Кто-то осваивает программу постепенно, а кто-то — просто совершит прыжок. И поэтому вместо оценок существует 51 критерий, по которым учитель наблюдает за ребенком, фиксирует его прогресс. В пилотных классах использовали портфолио личных достижений, которое позволяет ученикам почувствовать себя 

творческой личностью. Возможно теперь, эта практика будет масштабирована. Но возникает вопрос, как эту линию продолжать. В первом-втором классе дети будут жить без оценок, но в третьем-четвертом их ставить придется для перевода в среднюю школу. Там у нас остается традиционная 12-бальная система оценивания. К тому же там доминируют предметы, а не личность ребенка, ее проявления. Да, сейчас адаптационный период продолжен с 6 до 8 лет, но потом все равно надо переживать психологическую травму, и тогда уже все равно, в каком возрасте ребенок с ней столкнется — свою порцию стресса он или она получат. И если не продумаем, что делать дальше, пойдет регресс. Например, речь идет об уважении к потребностям ребенка – чтобы он мог выйти в туалет и не просить разрешения, чтобы к нему относились внимательно – хотя бы не повышали голос, интересовались мнением. Пока плавного перехода от начальной до средней школы пока не видно. И, кажется, его нет в головах лидеров этой реформы. Есть в отдельных школах или у отдельных педагогов, но их голос далеко не доминирующий. Потому что на уровне чиновников еще думают стандартами и программами с очень конкретными и даже категорическими методами оценивания.

— Будут ли домашние задания?

— Это же касается и их. По новым стандартам, в первых-вторых классах их не будет или они станут творческими – что-то изучить, за чем-то понаблюдать, провести эксперимент, собрать гербарий или нарисовать рисунок. Но если остается предметно-ориентированное обучение, то задания в привычном для нас формате все равно будут в 5-11 классах.

— Какова роль родителей во время переходного периода?

— Было бы хорошо, если бы родители усилили сотрудничество со школой, научились держать эту обратную связь. Сегодня же, согласно опросам, для 72% родителей результат – это оценки. Даже у родителей нет такого пункта как неудовлетворенность ребенка, они реже обращают внимание на психологическое состояние. Да, многим не хватает времени, чтобы спросить о большем, чем записано в дневнике. А согласно новым стандартам придется ориентироваться в 51-м критерии в журнале наблюдений. И этому надо банально уделять больше времени. Важно работать с ребенком дома – элементарно научить чистить свою обувь, мыть посуду. Школа будет тоже обращать внимание на очень жизненные навыки – как перейти дорогу в правильном месте, как общаться без насилия с одноклассниками, как организовать себе перекус. А если дома за ребенка все делают со словами: «бегом, бегом, мы опаздываем в школу, нет времени, чтобы ты что-то пробовал», то у ребенка, конечно, возникает контраст. Педагогика партнерства предусматривает, что у школы и семьи совместные задания. И это то, о чем родители должны говорить со школой, об этом задавать вопросы. Да, 22 тысячи педагогов прошли подготовку в рамках новой программы, но для родителей такого масштаба изменений заданий не было. Есть точечная подготовка через общественные организации или просто интерес. Я знаю родителей, которые проходили онлайн курс, предусмотренный для педагогов. Но таких единицы, а отношение будет определять большинство.

— Почему, на Ваш взгляд, учителя саботируют переход к новой школе, почему им так сложно меняться? Детям и родителям педагоги часто говорят, что им некогда замечать индивидуальность каждого ребенка.

— Иногда лень, иногда мешает чувство собственного превосходства и недовольство своим положением – мол, возможно, я и не так много получаю, и не на многое могу влиять, но в классе покажу, кто главный. И родители должны со мной считаться. Такой механизм срабатывает. Кроме того, кто продвинулся через разные тренинги, понимают, что им новая школа приносит больше работы. И объективно это так – нагрузки увеличиваются.

— Как родители могут реагировать на саботаж?

— Если идет явный разрыв с концепцией «Новой украинской школы», то сначала на это надо обратить внимание учителя. Несколько раз настойчиво, но мягко поговорить. Если не помогает – идти к завучу, директору. Если и это не срабатывает, идти на уровень управления образования, выносить вопрос для публичного обсуждения. Но – без паники, грубости, категоричности. Важно пройти все этапы с самого низа, а не пытаться решить вопрос сверху. Родителям тоже важно научиться говорить с учителем.

— На что обращать внимание родителям, чтобы понять, работает ли в классе «Новая украинская школа», и комфортно ли в ней ребенку?

— В первую очередь говорить с ребенком, и хорошо чувствовать его. Зафиксировать то состояние, в котором он или она идут в первый класс. Каждый день наблюдать, как это состояние изменяется, — какие эмоции, привычки, слова приносят. Это тот период, когда для ребенка еще значим взрослый человек. И этим взрослым может стать учитель. Важно 

понимать, встревожен ли ребенок, чувствует ли себя в безопасности, создана ли в школе такая среда, где ребенок может быть самим собой. Первые две недели состояние тревожности допустимо даже в лучшей школе. Но если оно не проходит, и ребенок не адаптировался к учебной среде, тогда возникают уже вопросы к компетенции учителя. Надо заметить, сколько вопросов задает ребенок. Да, иногда родителям сложно выдерживать эти тысячи «почему», но желание узнавать, говорит как раз о том, что с ребенком все хорошо – он пытается познавать мир, и школа этому способствует. А если ребенок хочет все больше сидеть в планшете или телефоне, играет в более примитивные игры, то это знак того, что ему неинтересно. Тогда надо спросить у учителя, как ребенок себя проявляет в классе. Наблюдая за своим первоклассником, можно накопить какой-то материал для вопросов, не пропустить важных сигналов и постараться скорректировать вовремя.

— Как менялись дети, которые в прошлом году занимались уже по программе «Новая украинская школа»? Возможно, стали более смелыми, дружественными?

— Они более активно высказываются о своих потребностях, более открыты, творческие. Раньше начинают понимать, чего хотят, как отстаивать свои права. Можно сказать, что могут быть более эгоистичными. Это такая общая тенденция. Но далее многое зависит от родителей. У одних дети быстро становятся самостоятельными и могут выполнять простые вещи – завязать шнурки, сложить свою одежду, и вообще упорядочивать свое пространство. У других – этот процесс растягивается, потому что они пытаются многое делать одновременно. У некоторых быстро проявляются таланты или изобретательность – строят из LEGO разные сложные конструкции. Те же, кто форсировал раннее развитие – умеет быстро читать, писать, могут чувствовать усталость, а значит – проявлять себя в школе с новой энергией не могут. Современные технологии подталкивают людей моделировать себя через разные аватары – игры. Ребенок конструирует себя, даже не задумываясь над процессом. Это ни плохо, ни хорошо. Важно, как это будет поддержано педагогами и родителями и направлено потенциал через исследовательское поведение в нужное русло. Чтобы ребенок понимал, что его сила не в том, что дали ему родители или где он благодаря им побывал, а в придуманном и сделанном самостоятельно. И в этом вопросе от школы много зависит.

— Сколько времени необходимо, чтобы все школы в Украине приняли новую концепцию?

— Многое зависит не только от школы, а и от среды. Для укоренения нам понадобится три-четыре года. Важно, кто будет задавать правила игры – масса безразличных или настроенные на инновации и модернизацию люди. Сегодня такая ситуация, что те, кого мы условно называем «агентами изменений», либо перегружены активностями и ответственностью, либо выезжают из страны, находя способ реализовать себя в другой сфере и в другом государстве. Становится меньше тех, кто может организовать общественное давление. А если никто не создает запрос, то остаются старые модели или появляются какие-то радикальные силы, искажающие путь к качественным изменениям. Пока мы в такой зоне турбулентности, неопределенности. В нашей стране многое зависит от политики, от тех, кто придет в скором времени к управлению государством, от того насколько качественно и необратимо пройдет децентрализация.